Перейти к содержимому 
Звонок сестры застал Алексея выезжающим с парковки.
— Что-то срочное, Лика? Я в машине, давай перезвоню позже.
— Дед в больнице.
— Что случилось?
— Упал, перелом руки и ребер. Я сейчас здесь, его госпитализируют, он сопротивляется, ты же знаешь нашего деда.
Алексей знал деда слишком хорошо, кроме него у них с Ликой никого не было. Родители погибли в аварии, кода Алексею было двенадцать, а Лика и вовсе была пятилетней малышкой, бабушки не стало три года назад, только Евгений Петрович, их самый замечательный и самый упрямый дед, и остался.
— Скинь адрес, сейчас подъеду.
Лику и деда он нашел в коридоре перед кабинетом травматолога. У Евгения Петровича была загипсована рука и перевязана грудь, но выглядел он бодро.
— Привет, Леха, — улыбнулся Евгений Петрович, — смотрю, Лика панику подняла, тебя с работы сорвала.
— Дед, что врачи говорят?
— Ничего страшного, переломы без смещения, так что сейчас домой поедем, ты же на машине?
— Я на машине, но домой ты не поедешь, мы тебя здесь оставим.
— Даже не думай.
— Как это? Кто за тобой ухаживать будет? Лика учится, у нее сессия на носу, я работаю.
— Не надо за мной ухаживать, сам справлюсь, рука-то левая.
— И что? Из Лики та еще хозяйка, это ты по магазинам ходил и обеды готовил. Мы с Машей, конечно, можем на время переехать к вам, но мы целыми днями на работе.
— Это не обсуждается, едем домой, тем более что страшного ничего нет.
— Как это нет? Тебе скоро семьдесят, шутка ли, твоем возрасте любой перелом — штука опасная.
— Эх, внучек, зря ты меня в дряхлые старики записал, зря.
— У него любовь, — громким шепотом произнесла Лика.
— Что у него? — не понял Алексей.
— Любовь.
Дед смотрел на внучку осуждающе, а потом вдруг расхохотался:
— Седина в бороду — береги ребра.
Он хохотал так заливисто, что Лика и Алексей не выдержали, их лица осветили улыбки. На беду, услышав шум, вышла медсестра.
— Что это вы тут цирк устраиваете? Вот вам рекомендации, — она протянула лист Лике, — приедете через неделю на осмотр, как сказано.
Дед смеялся до самой машины, но садясь в салон, сдавленно застонал. Да уж, седина в бороду, а ребра уже пострадали!
— Вот зря ты от госпитализации отказался, тут хотя бы под присмотром врачей был, — ворчал внук.
— Есть за мной кому присмотреть, поверь.
— Ты это серьезно? У тебя, действительно, кто-то есть? — не верил Алексей. — Почему я не знал?
— Ну вы тоже не обо всех своих романах рассказываете, к вашему сведению, мне и рассказывать особо нечего, дружим с соседкой Мариной Федоровной.
— Что за соседка, я ее, наверное, не знаю?
— Да расслабься братик, нормальная бабулька, судя по всему. А ты, наверное, подумал, деда молодая бестия окрутить хочет, квартиру отнять, а нас на улицу вышвырнуть?
— Ничего я не подумал, — смутился Алексей. Он по правде говоря всегда удивлялся легкости, с которой сестра озвучивала свои мысли.
— Подумал, ну да ладно, Марина вовсе не молодая охотница за квартирой, да и вряд ли бы меня заинтересовала молодая женщина. О чем нам с ней разговаривать?
Алексей посмотрел на деда и улыбнулся, как все же по-разному воспринимается влюбленность с возрастом.
— Она недавно переехала в наш дом, меняла квартиру, разъезжалась с семьей сына. По-моему, это правильно, молодые должны жить отдельно. Вот выучим Лику и тоже отправим в свободное плавание.
Алексей знал, что дед копит на первый взнос для квартиры сестры, он и ему помог, когда они с Машей решились на ипотеку.
— А Марина — одинокая женщина, полочку там прибить, кран починить, слесарей-то наших не дождешься.
— Он на этих работах и получил свою травму, — съябедничала Лика.
— Ох и вредная ты девчонка растешь. Я сам виноват, напросился цветы на подоконник вынести, я там подставки сколотил под горшки, Марина любит комнатные растения, нес фикус и споткнулся на пороге.
— Как ты, Женя? Я в окно увидела, что вы подъехали, — будто бы оправдываясь, сказала она Алексею.
— До свадьбы заживет, — улыбнулся Евгений Петрович.
Через час, сидя за большим столом в гостиной и уплетая пирожки Марины Федоровны, Алексей думал: однако повезло деду, что эта женщина купила квартиру по соседству, ради такой хозяйки и ребром пожертвовать не жалко. И цветами на подоконнике будет любоваться. Вот вам и седина в бороду…
