Перейти к содержимому 
Вика выгнала парня Антона из-за пылесоса. Между прочим, просто молча собрала его вещи в пакеты и выставила за дверь. Антон, разумеется, пытался остаться. Во-первых, сначала строил из себя обиженную добродетель. Во-вторых, потом переключился на капризного ребенка. В-третьих, через час и вовсе стал клясться в том, то все осознал. Обещал исправиться, найти другую работу, помогать по дому и вообще, например, стать образцовым мужем. Вика смотрела на человека, с которым прожила четыре года, и не узнавала. От прежнего Антона — обаятельного, веселого, эрудированного ничего не осталось, она все себе придумала. Перед ней стоял не выросший мальчик тридцати четырех лет отроду.
Безусловно, осознание этого факта было столь неприятным, что девушка молча вызвала такси, забив в качестве пункта назначения вокзал, с которого все и началось четыре года назад, сняла с вешалки куртку и протянула ее Антону.
— Скатертью дорога.
***
— Ты еще пожалеешь, кому ты нужна, с твоим несносным характером и такой внешностью. Это я был с тобой из милости, — кричал он из-за двери, но Вика закрылась на щеколду и включила громкую музыку. Она лихорадочно перемывала чистую посуду, надраивала стены и смахивала несуществующую пыль с потолка. Робот-пылесос, виновник последнего скандала, с упорством надраивал блестевшие полы. Антон разозлился, когда Виктория пришла домой с этим пылесосом. Внеплановая покупка, как она может так тратить их бюджет? Больше всего девушку задело местоимение, «их» бюджет целиком состоял из ее дохода, Антон зарабатывал лишь на свои развлечения.
Она терла и терла, словно пытаясь стереть из памяти последнюю обидную фразу, брошенную Антоном. Да, она знает, что далеко не красавица — простоватое лицо, лишний вес, да и волосы никак не хотят принимать приличный, глянцевый вид. Уж сколько денег в салонах оставлено.
— Ты кудрявая от природы, почему тебя так тянет на приглаженные прически, — удивлялась мама, когда она приезжала к ней во время отпуска.
— Мама, сейчас, между прочим, все делают ламинирование, — лишь отмахивалась она.
— Это как полы? — в глазах мамы загорался огонек. — Викуля, доченька, надо ли быть как все. По-моему, ты прекрасна совсем иной красотой, на тонкого ценителя.
— Ну да, конечно же, прекрасна, килограмм двадцать лишнего веса, какой-то то огромный нос, тонкие губы.
— Вовсе не тонкие, конечно, на фоне накаченных губ-уточек, что навязывают как стандарт, они тонкие, но посмотри, как красиво очерчены, а какие глаза.
Вика смотрелась в зеркало и не находила ничего красивого в глазах. Например, не опушенных длинными ресницами. Она не любила весь этот тюнинг, да и просто как-то стеснялась ходить по мастерам по бровям и ресницам. Девушки не нравилась наскальная роспись ногтей. Она предпочитала скромный шик французского маникюра. В ее гардеробе не было ярких вещей, скорее, это была одежда, в которой удобно прятаться, отгораживаться от мира.
***
В разгар уборки позвонила Маришка, подруга всегда чувствовала, когда Вике плохо.
— Я сейчас приеду, — деловито бросила та, услышав всхлипывания.
Она, действительно, приехала через час, привезла бутылку хорошего вина, коробку конфет и целый пакет фруктов.
— Выгнала парня-иждивенца? Ну и правильно, это стоит отметить. Скатертью ему дорожка!
— Почему иждивенца? Он работал.
— И что? Все, что получал, тратил на свои игрушки, жил в твоей квартире, ел твою еду, ты даже вещи ему покупала.
— Это временные трудности… — Вика, конечно, понимала, что Марина права, но признаваться в этом было так больно.
— Послушай, какие временные, если это продолжается с самого первого дня, кстати, напомни, как вы познакомились.
— Я возвращалась из отпуска. Мы ехали в одном купе.
***
Вика хорошо помнила ту поездку. Стоял жаркий август, в купе было душно, почему-то не работал кондиционер. Антон выбегал на станциях, чтобы принести ей мороженое. Она всегда уезжала от мамы со щемящей грустью, которая не отпускала ее и в столице, но не в то раз. На московском перроне Антон растерялся, видно, что столичная суета его смутила.
— Вам есть, где остановиться?
— Нет, я в Москве второй раз, первый был еще в детстве, не помню ничего. Найду что-нибудь, не переживайте за меня.
И Вика произнесла фразу, о которой потом пожалела:
— Так, вы можете пожить у меня. Между прочим, у меня большая двухкомнатная квартира. Бесспорно, вы меня не стесните.
Антон согласился как-то слишком поспешно: он пришел к ней ночью, был участлив, ласков. Кроме всего прочего, утром ее ждал кофе и легкий завтрак.
***
Виктория тряхнула кудрявой головой, но наваждение первого месяца их отношений не отпускало.
— Послушай, он же все эти годы почти не работал, ты его содержала, почему ты настолько себя не ценишь? — Марина приобняла подругу за плечи, заглядывая ей в глаза.
— Он сказал, что я никому больше не нужна, что я страшная, и у меня плохой характер, — Вика, наконец, зарыдала. Вероятно, вместе со слезами из нее выходила тяжесть, накопленная за последние годы.
— Дурочка, а знаешь что, я придумала. — Марина вышла на кухню, но вскоре вернулась со стаканом воды. — Мы сейчас отметим твое освобождение, а потом я отвезу тебя, например, к знакомому мастеру. Ишь, что выдумала — страшная, слушай всяких негодяев! Ты — красавица. Между прочим, просто спящая. Кстати, твои комплексы закрывают от мира прекрасную женщину.
Они сидели на кухне, когда в дверь позвонили.
— А вдруг это Антон? — испугалась Вика.
— И что, выставим, неужели ты не поняла, что он трус? Открывай, открывай, — поторапливала подруга.
Но за дверью был не Антон, а незнакомый молодой человек с корзиной роскошных алых роз.
— Это кому? — поинтересовалась Вика, глядя во все глаза на подарок. Корзина роз для нее, неужели?
— Вам, доставка цветов. — Юноша вручил презент и ретировался.
— Ничего не понимаю, неужели Антон догадался?
— А он когда в последний раз дарил цветы?
— Не помню, пожалуй, только в первый год.
— А потом, неужели не дарил даже в день рождения?
Вика молчала.
— Это я успела заказать букет, пора тебе вспомнить, что ты женщина.
— Зачем, это же дорого. Целая корзина роз!
— Твое душевное здоровье дороже. Давай, собирайся, у нас большая программа. Отмечаем расставание!
***
После косметолога и парикмахера они поехали к стилисту. Кстати, по дороге заехав в кафе. Виктория давно не чувствовала себя настолько свободной. Домой вернулась за полночь, где ее ждала корзина роз. В подъезде у входной двери стоял Антон.
— И где ты была, я устал ждать?
— А что ты ждешь, ты здесь больше не живешь, неужели непонятно?
— Ладно, давай, открывай, сейчас соседей перебудишь.
— Я еще и полицию сейчас вызову, домой я тебя не пущу.
На шум приоткрылась соседняя дверь, и молодой крепкий мужчина участливо спросил:
— Помощь не нужна?
— Нужна, — бойко ответила Виктория, — надо навязчивого товарища с лестницы спустить. Антон оглядел соседа и побрел к лифту.
— Спасибо, — улыбнулась Виктория.
— Да не за что, обращайтесь, если что, я с удовольствием помогу такой прекрасной девушке. И кстати, не хотите завтра отметить мое новоселье, я недавно переехал и совсем не знаю соседей.
— Я подумаю, — пообещала Вика.
«Прекрасной», — прошептала девушка, сладко засыпая.
