...

Гортензии в саду, или как пахнет отчаяние

Елизавета Генриховна теперь точно знала, как пахнет отчаяние. Оно пахло весной, первой, еще робкой листвой, талой землей, радостными маленькими травинками, очнувшимся после зимы. Она прощалась со своим садом, в котором находила утешение долгих двадцать пять лет. Они с мужем Игорем купили участок в год, когда родилась их единственная дочь Даша. Особую их гордость составляли выросшие за эти годы прекрасные гортензии в саду.

— Лизонька, у меня коллега на работе предлагает участок, доставшийся от родителей, совсем дешево. Может, посмотрим? — спросил в один из дней Игорь.

— Мы же копили на машину? — удивилась Лиза, она была городской жительницей, и перспектива отдыха на даче ее не радовала. — И потом, мы же ничего не умеем делать!

— Почему ничего? Я же деревенский, — рассмеялся Игорь, — сажал, полол, копал.

— Когда это было? — протянула Лиза, покачивая на руках Дашеньку.

— Девчонки, вам просто необходим свежий воздух, так что решено.

***

Игорь всегда сам принимал решение, и Лизе это нравилось, но не в этот раз. Ее смущало все, ей не хотелось возиться в земле, да и ездить до дачи общественным транспортом с малышкой не хотелось.

— Тут же антисанитария, — морщила носик Лиза, когда они впервые оказались на садовом участке. Сад, конечно, был запущен, как и дача, однако Игоря ничего не смущало.

— Лизка, красота-то какая, смотри, вишни, яблони, даже груша. А потом я мансарду подправлю, — кивнул он на ветхое строение на крыше.

— Ну не знаю, ничего мне тут не нравится, — Лиза хотело, было даже заплакать от тоски, но тут она заметила среди высокой травы алеющие цветы.

— Тюльпаны!

— А скоро зацветут розы, пионы, жасмин и сирень, Лизка, да тут рай! Гортензии в саду тоже посадим!

— Ну не знаю, — уже менее уверено произнесла Лиза. Откуда ей было знать, что прикипит к этому домику и маленькому садику всей душой. И что научится выращивать не только свои помидорчики и огурцы, но и устроит целый розарий с роскошными садовыми розами. А потом рассадит пионы и люпины, пристроит у забора роскошную гортензию.

***

Гортензия, розы и гвоздики от AzaliaNow
Гортензия, розы и гвоздики в букете «Очарование» от AzaliaNow
Откуда им было знать, переписывая на дочку участок четыре года назад, что в один из дней, она скажет, что продала их чудесный маленький садик?

И вот теперь Елизавета Генриховна бродила по участку в последний раз, прощаясь с яблонями и вишнями, с пятнадцатью розами и двумя гортензиями, с кустами жасмина и сирени. Прощалась и слушала, как в небольшом сарае вздыхает Игорь Петрович, собирая свои инструменты. Так что они узнали, как пахнет отчаяние.

Елизавета Генриховна уже не плакала, не задавала вновь и вновь риторический вопрос: «Как она могла?». Не слушала притянутых объяснений мужа, мол, в семье Дашеньки сложные времена, нужны деньги.

«Сложные времена, — усмехнулась она, — да откуда им взяться простым-то, когда муж Даши работать не любит, а Даша в свою очередь постоянно занимает у них на бесконечные хотелки».

***

Игорь Петрович, конечно же, пробовал договориться с новыми хозяевами. Стоит сказать, даже пытался найти деньги, чтобы выкупить участок назад. Однако, к сожалению, ничего не вышло.

После того потекли вязкие дни поздней весны и жаркого лета, неотличимые в маленькой городской квартире. Игорь Петрович ходил на работу, а Елизавета Генриховна с утра до вечера отмывала квартиру и, например, сидела у пыльного окна. Эх, окна на первом этаже с паркующимися под ними машинами. Смотрела на двор, в котором почти не осталось жизни, лишь разноцветные тела раскаленных машин. В последний год Елизавета Генриховна плохо себя чувствовала, а поэтому ей, бесспорно, пришлось уйти с работы.

В выходные Игорь Петрович, к чести сказать, старался вывести куда-то жену. То брал билет на премьеру фильма, то предлагал прогуляться в парке. Елизавета Генриховна соглашалась, послушно бродила по аллеям, и ей казалось, что она сейчас свернет на еле заметную тропку и окажется в тени своей яблоньки, что посадила в первый год на даче. Тоска по дому одолевала женщину.

Рано утром в первую субботу июля неожиданно пришла Даша, с тех пор, как она продала родительскую дачу, они почти не общались.

***

— Мама, папа, у меня сюрприз.

— Какой? Ты решила продать и нашу квартиру?

— Зачем ты так? — сказал Игорь Петрович, всегда как водится защищавший дочь.

— Нет, конечно, — смутилась Даша. — Я жду вас в машине.

— Я не поеду, — решительно заявила Елизавета Генриховна.

— Она наша единственная дочь, ее ошибки — наши ошибки, а это значит, что ее радости — наши радости.

Елизавета Генриховна сидела, поджав губы, пока машина выезжала из пыльного города, но потом вдруг оживилась, заметив привычный маршрут.

— Куда мы едем? — забеспокоилась она.

— Потерпи, мама, скоро все увидишь.

И она увидела то, о чем боялась даже догадываться — это была их дача.

— Но как?

— Мы подумали и решили, что были не правы, к счастью, хоть новые хозяева согласились подождать, пока соберем нужную сумму. Мы ведь часть денег успели потратить. Мам, пап, я спать не могла все это время, простите меня.

Елизавета Генриховна посмотрела на дочь, обвела глазами знакомый сад и гортензии в саду, вдохнула полной грудью. Познав, как пахнет отчаяние, она утвердительно заявила:

— Мне кажется, я знаю, как пахнет счастье.

Прокрутить вверх