Все же Николаич был странноватым субъектом, большинство обитателей дома номер двести семьдесят четыре по Кирпичной улице так и считали. Во-первых, он давно овдовел, но так повторно и не женился, а желающих было много. Взять хотя бы его соседку по площадке Валентину Сергеевну, даму почтенную, свободную, не обремененную ни детьми, ни внуками. Николаича мужики прямо спрашивали, неужели он себе пары не подберет, ведь тяжело, дочка в другом городе, а он один и в доме, и на даче. Тот всегда отвечал, тяжело вздыхая:
– Никто мне Любочки не заменит, зачем же другую женщину несчастной делать?
Одно слово, странный.
А еще он дарил женщинам цветы, всем без исключения. Привозил в сезон срезанные на даче бутоны в багажнике своего старенького «Москвича», бутоны эти заранее собирал в букетики, связывая джутовой нитью, и одаривал всех женщин, которые проходили по двору. Иногда и сам обходил квартиры своих соседок.
Разноцветные тюльпаны от AzaliaNow
– Тебе делать, что ли нечего? – ворчали мужики, – будь на твоем месте кто-то другой, давно бы приревновали. Вот скажи, зачем ты нашим женам букетики свои даришь?
– А затем, мужички, что женщинам без цветов плохо, женщины обязательно должны получать букеты. Вы их глаза видели, когда я им тюльпаны или пионы вручаю? То-то, они ведь озаряются светом, глаза-то.
И после его слов, по вечерам, когда сумерки укрывали дворик пятиэтажки, мужские тени с зажатыми подмышкой букетами, спешили в свои квартиры.
А Николаич снова и снова привозил свои букеты, перевязанные джутовой веревочкой.
– Вера Петровна, вы бы цветочки и своей соседке Елене Григорьевне занесли, – говорил он, протягивая сразу две связки игольчатых, похожих на звезды, астр.
– Вот еще, – бурчала Вера Петровна, идти к соседке ей совсем не хотелось, накануне они поссорились, и не разговаривали.
– Сходите, сходите, настаивал Николаич, – сам бы отнес, да ноги болят, весь день в саду работал.
Вера Петровна брала букет и шла к соседке мириться, понимая, что для того Николаич и соврал про свои ноги. Одним словом, странный, до всего ему дело есть!
А в октябре заболел Николаич, в больницу его увезли. Пролежал он там почти месяц, осунулся, побледнел, соседки по очереди к нему с бульонами ходили. А как выписали Николаича, так и вовсе дежурство установили: одна пироги для него печет, другая куриные котлетки крутит. И медсестру для него нашли, Николаичу уколы на дому делать надо было. Хорошую медсестру, она хоть и на пенсии давно, но дело свое крепко знала – колола так ловко, что и больно не было. Трижды в день Анна Федоровна ходила к Николаичу, ходила-ходила, а в один прекрасный день у него и осталась.
– Не боишься, Николаич, несчастной медсестру сделать?
– Не боюсь, она мне свыше послана, я это точно знаю.
– Свыше это откуда? – спрашивали мужики, на дворе стояла эпоха атеизма.
– Оттуда, – выставлял натруженный палец в небо Николаич.
– А откуда знаешь?
– Знак мне был, Любочка приснилась и спросила, какие цветы она больше всего любит. А Любочка моя очень сирень любила. Ну вот, пришла Анна Федоровна укол делать, а у нее из сумки платочек и выпал. Как думаете, что на платочке-то том?
– Неужели сирень?
– Она самая, – довольно улыбался Николаич.
Странный, что скажешь, жену по платочку выбрал!
Фото: Photorobus.ru
