Элла всем так говорила, она – жена по вторникам и четвергам, в остальное время ее вполне устраивает свободная, независимая жизнь. С Максимом они встречаются уже пятый год, и да, он женат со всеми вытекающими. А вытекало из этого многое: одиночество в выходные и праздники, перекусы вместо полноценных обедов пять дней в неделю, женщина считала, что заморачиваться у плиты ради себя какая-то глупость. Из этого вытекали поездки к морю с подругами, легкие курортные романы, оставляющие дурное послевкусие.
Вытекала из этого и одинокая прогулка по почти пустому парку, к слову, Элла любила этот парк именно за то, что ему как-то удавалось не вторгаться в пространство измученных шумным городом людей, удавалось укрывать, обволакивать своим природным очарованием. Она, конечно, понимала, что это от обилия небольших аллей, убегающих от основных дорожек в глубину природного великолепия.
Фото: Photorobus.ru
Элла бродила по этим аллейкам еще в детстве, и вот сейчас, уже, будучи взрослой самостоятельной женщиной, как–никак за плечами университет, какой–то нелепый, недолгий брак и свое риэлтерское агентство, она гуляла по лабиринту тропок с не меньшим удовольствием. Это было ее сакральное место, место силы. Она советовалась с липами и березками, изливала им боль одиноких вечеров, вместе с ними мечтала о кошке непременно британской породы, откровенно говорила о Максиме.
– Расстаться? А вдруг после ничего? – спрашивала она у невысокой молодой рябинки.
Иногда подобно ветерку набегала отрезвляющая мысль: «Слышали бы меня сейчас сотрудники или клиенты». Но мысль как набегала, таки уносилась прочь, что ей за дело до клиентов и подчиненных, когда она наедине с миром?
– Я боюсь, – тихо шептала она окрепшему за последний год дубку, – нет, конечно, не весь этот бред про стакан воды, но все же, я хочу, чтобы он был рядом, когда мне плохо, и когда хорошо, понимаешь? А не с этой вот своей…
Он, разумеется, обещал от «этой» уйти, говорил, что между ними ничего давно нет, что они просто соседи, а держит его в семье дочка, Нике исполнилось семь и она пошла в школу, разве может отец бросить дочь в такой ответственный момент? Сейчас Веронике двенадцать, а он так и остался в семье с «той».
– Понимаешь, я всегда боролась, гордилась своей несгибаемостью, а она просто парикмахерша, представляешь? У меня хорошая квартира в центре, заканчиваю строительство коттеджа, а они живут в старой трешке, и он с ней, что со мной не так? – спрашивала Элла у равнодушной ели.
«Та» работала в парикмахерской, гордо именуемой салоном, в отдаленном районе, где и жил Максим с семьей.
«Удобненько, глаза протер – и на работе», – думала Элла, поднимаясь по ступеням. Она сразу ее узнала, «та» заканчивала стрижку юнцу с плохой кожей.
– Вы на прическу? – удивилась «та», разглядев уровень ухоженности заглянувшей дамы.
– Да, хочу немного освежить стрижку, срезать кончики, – заявила Элла, с легкой брезгливостью усаживаясь в кресло, которое, наконец, освободил юнец.
«Та» напряглась, видно, что клиенты уровня лакшери не заходят в их забегаловку.
«Ничего, волосы не зубы, отрастут», – утешала себя Элла. Она с интересом рассматривала соперницу, отмечая все недостатки плохо ухоженной кожи, глубокие тени под глазами, сломанный ноготь на мизинце. Мастерица старалась, как–то очень тщательно оттягивала пряди, долго примеривалась, прежде чем клацнуть ножницами. Она была так близко, что Элла различала все оттенки ароматов, исходящих от ее кожи: свежего мыла, похоже, земляничное, Элла так любила его в детстве, нотки парфюма Максима, это она, Элла, дарила ему люксовый парфюм и запах сырников, он так любил сырники.
Элла прикрыла глаза и представила, как эта, измученная женщина по утрам стоит у плиты, пока Максим тщательно намывается в душе, ведь сегодня четверг. Интересно, а что он говорит ей по средам и пятницам, когда возвращается от любовницы? Она впервые думала о себе в третьем лице, и эта отстраненность вдруг наполняла силой. «Та», наконец, закончила стрижку и робко назвала сумму за услугу.
Элла ухмыльнулась, неужели бывают такие прайсы? Она достала купюру и дождалась сдачи, не стоит унижать эту несчастную чаевыми. Элла выбежала на воздух, она задыхалась от собственной нерешительности, от этого пятилетнего безумия. Глаза выхватили вывеску «Цветы». Элла зашла в цветочный магазин и купила самый большой букет.
Розы, альстромерии и маттиолы в букете «Восхитительно» от AzaliaNow
«Та» уже стригла очередного клиента, в этот раз лысеющего мужчину с пивным брюшком.
– Что–то не так? – удивленно спросила Светлана, да, ее звали Светлана, Элла вдруг вспомнила имя.
– Это вам, спасибо, – сказала Элла, положив букет на столик.
– Мне? – бывшая соперница застыла с ножницами в руках, – но за что, почему?
– Просто так, захотелось, – улыбнулась Элла, улыбаясь новому чувству свободы, она больше не жена по вторникам и четвергам.
