Саша сразу все поняла, да никто и не скрывал. Блуждала по страницам социальной сети, решила посмотреть, кого ей так настоятельно рекомендует искусственный интеллект и сразу же увидела эту фотографию. Сомнений быть не могло, это ее Вадим. Саша лихорадочно листала фотоальбом девушки с библейским именем Ева: вот они в парке, гуляют по заснеженным аллеям, а это более ранняя — дорожки прикрыты палой листвой. А вот и летняя — ее Вадим и эта Ева на аттракционах. А она красива, намного красивее ее, Саши: пухлые губы, высокие скулы, красиво очерченные брови. Разумеется, это — творение рук косметологов, но все же…
А вот и совсем свежая, студийная, на фоне елки. У красавицы заметно округлился живот, который с такой любовью обнимает Вадим.
Саша вышла из соцсети, выключила компьютер и, не раздеваясь, легла лицом к стене.
Лежала, боясь заплакать, она не должна, не может, надо подождать, все обязательно будет хорошо. Зря она боялась плакать, слез не было, а была зияющая бездна где-то в груди, казалось, что кто-то включил мощный насос и втягивает внутрь все, что жило в ней до этого дня.
Вадим пришел за полночь, тихо разделся, долго шумел водой в душе и, наконец, лег на самый край их большой кровати.
«Он будто боится меня коснуться», — думала Саша с закрытыми глазами. Она старалась дышать ровно и тихо, но давалось это с трудом. Александра и сама не заметила, как уснула, проснулась уже от будильника, повернулась, чтобы поцеловать мужа и вдруг вспомнила.
Жизнь рухнула…
Это было самое горячее время в кафе. Сотрудники ближайшего бизнес-центра стекались на ланч.
— Саша, возьми клиента за восьмым столиком, — прошептала веселушка Катя.
— Что такое?
— Он, похоже, меня клеит.
Официанты сновали между столиками и кухней. Саша торопилась, сейчас сойдет эта волна и будет легче — студенты, редкие прохожие, одинокие пенсионеры почти до вечера — можно выдохнуть. Только выдохнуть вряд ли получится.
«Не смей, не хватало только работу потерять», — приказала она себе, натянув дежурную улыбку. Она подошла к восьмому столику и заученно спросила:
— Выбрали что-нибудь?
— Шурка, ты? Не может быть!
«Шурка», — так ее называл только Денис, бывший одноклассник и первая любовь.
— Но как так-то, как ты здесь?
— Приехал в вашу Москву в командировку. У нас открылся столичный филиал, меня взяли главным инженером. А кафе мне посоветовали, сказали, что кормите вкусно и недорого.
— Да уж, хотя по московским ценам…
— Да ты присаживайся, сто лет не виделись, как уехала сразу после школы к нам не ногой.
— Прости, не могу, нам запрещено сидеть с клиентами. Заказывай что-нибудь, — поспешила она свернуть разговор. Так не бывает, чтобы все и сразу, не успела привыкнуть к мысли о том, что муж ее разлюбил и скоро выгонит, а идти ей просто некуда, так еще и это. И как это вообще было возможно, в многомиллионной Москве Денис выбрал именно это кафе, и именно в ее смену?
— Что и тебя клеит? — спросила ее Катя на кухне.
— Кто? — не поняла Саша.
— Да этот провинциал за восьмым столиком.
«Про-вин-ци-ал» прозвучало так надменно, а что, провинциалы — зачем церемониться, можно взять как домашнего питомца, а надоест, найти себе москвичку с губами и бровями. И Саша, наконец, зарыдала. Рыдала она гулко, надрывно, так, что даже шеф-повар прибежал. Вопреки опасениям, успокаивали всем персоналом, даже хотели отпустить пораньше, но Саша лишь отрицательно махала головой. Куда ей идти? Домой? У нее нет дома, больше нет, вот дождется зарплаты и снимет хостел или квартиру, если повезет. Она никогда не умела копить, деньги быстро ускользали из ее рук, стоило зайти в магазин. Форель, семга — Вадим так любит рыбу — кофе элитных сортов, мраморная говядина — она истратила свою жизнь на то, чтобы забыть, что любит сама. Ей надо работать.
После смены она не торопилась, не спеша переоделась, нарочито долго собирала сумку. На улице морозило. Ночные огни отражались от ледяного крошева на асфальте. Она неторопливо шла к метро, еще успеет. От стены дома отделилась мужская фигура, Саша отпрянула.
— Шурка, наконец, я уже замерз, да ладно я, замерзли эти твои, как их, опять забыл, — он протянул букет Саше.
— Гипсофилы…
— Вот-вот, захожу в магазин, чтобы купить букет гипсофил и спрашиваю: «А у вас есть цветы с гипсом», от всего названия только гипс и помню.
И Саша рассмеялась, смеялась она так заливисто, как смеются с людьми, умеющими изгонять бездну из груди.
— Качим, гипсофила, перекати-поле…
— Вот-вот, вся ты как этот цветок. Шурка, возвращайся домой.
— Куда? У меня никого не осталось, бабушка умерла, а больше никого и не было.
— Как это никого, а я? Качим ты мой московский…
